Фашисты [litres] - Кирилл Викторович Рябов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Женщина
Игорь встал у окна, спиной к ней.
– Пора тебе идти уже, – сказал он и посмотрел на часы. Её подарок на прошлый Новый год.
– У меня нет денег на такси, – ответила Вероника.
Он взял с подоконника портсигар. Её подарок на 23 февраля. Вытащил из него сигарету, долго чиркал одноразовой китайской зажигалкой, но прикурить не смог. Хорошую зажигалку Вероника так и не успела ему подарить.
– Через десять минут последний трамвай пойдёт, – сказал Игорь. – Успеешь.
– Ладно.
Она вышла в прихожую, сунула ноги в туфли и стащила с вешалки плащ. Медленно надевала, медленно застёгивала пуговицы. Ждала. Игорь так и не вышел. Вероника огляделась. Может, вешалку уронить перед уходом?
– Ладно, – повторила Вероника и вышла из квартиры, аккуратно прикрыв дверь.
Хотелось, конечно, шарахнуть от души. Но что это изменит? Ничего. Разве только у престарелой соседки визгливо залает её глупая собачонка. Вот и всё.
Ночь пахла водой и прелыми листьями. Откуда-то сверху доносился пьяный женский смех. Небо сверкало всеми звёздами. Выходя со двора, Вероника резко остановилась. Сумочку забыла. Она вернулась, набрала номер его квартиры на домофоне. Игорь долго не отвечал. А когда наконец-то ответил, Вероника сообразила, что сумочка на месте, висит на плече под плащом.
– Да, – сказал Игорь.
Прозвучало как «м-да». Будто не догадался, кто это может быть. Но спасибо, что хотя бы ответил. Вероника не стала ничего говорить, пошла прочь, слыша, как он ещё два раза сказал «м-да» и отключился.
Трамвайная остановка находилась аккурат напротив его окон. Вероника села на лавочку под навесом, положила ногу на ногу. Асфальт был чистый, сухой, глазу не за что зацепиться. Она не выдержала и подняла голову. Свет горел в кухне и комнате. У окна он не стоял. Вероника посмотрела на часы. Почти полночь. Из-за поворота со скрипом вывернул трамвай. В этот момент Игорь погасил свет, сначала в кухне, потом в комнате. Вероника отвернулась.
Вагончик остановился и шумно распахнул двери. Кроме кондуктора, людей в салоне не было. Лампы горели тошнотворным жёлтым светом. Вероника приложила к валидатору карточку, села и сразу стащила туфли. Они были неудобные, но красивые. Нравились Игорю. Поэтому она их и надевала.
Пришёл кондуктор, высокий лохматый парень, и сел напротив.
– Женьщина, – сказал он шепеляво. – А женьщина.
Глаза у него были косые. А кончик длинного хрящеватого носа немножко раздваивался.
– Что? – спросила Вероника.
Порывшись в карманах, достала проездной. Кондуктор на него не взглянул.
– Давайте в карты сыграем, – сказал он. – На раздевание.
Вероника молча смотрела на его шелушащуюся переносицу. Она не боялась. Но чувствовала невыносимую усталость.
– Идите на своё место, – сказала она.
– Я плохо играю. Два раза в жизни играл. И оба раза проиграл.
– Уйдите. Я хочу спокойно доехать.
– А далеко вам? – спросил он.
– Вас это не касается.
– До метро?
– Дальше.
Кондуктор вытер смешной нос указательным пальцем и ушёл на своё место. Трамвай ехал по ночной улице, дребезжа и покачиваясь. За окном бесконечным караваном проплывали неотличимые друг от друга панельные дома. «Куда сбежать?» – подумала Вероника рассеянно. Посмотрела на своё отражение в оконном стекле и сразу же отвернулась.
На остановке у метро трамвай стоял чуть дольше обычного. Никто не вошёл и не вышел. Двери захлопнулись. Поехали дальше. И тут свет в салоне погас. Осталась гореть только одна лампа рядом с водительской кабиной.
– В чём дело? – крикнула Вероника.
– Трамвай идёт в парк, – скучающим тоном сообщил кондуктор.
– Я на следующей выхожу. Он остановит?
Ответа не последовало. Кажется, кондуктор в этот момент зевал.
– Вы слышите, что я говорю?
– Слышу, – ответил кондуктор из полумрака.
Трамвай разогнался и промчал остановку.
– Стойте, стойте!
Вероника вскочила с места и, хватаясь за поручни, двинулась к водительской кабине. Она чувствовала себя матросом, пробирающимся по палубе корабля, попавшего в шторм.
– Женьщина, ведите себя прилично, – сказал идиот кондуктор.
Добравшись до кабины, Вероника стала молотить кулачком в окошко, завешенное с той стороны старым календарём. Трамвай затормозил так резко, что её прилепило к дверце. Кондуктор слетел со своего места и, дёргая ногами, прокатился по полу. Раздался противный гул откуда-то из-под пола. Единственная лампа погасла, но почти сразу вспыхнул весь свет. Из кабины вышла испуганная пожилая женщина в форме вагоновожатой.
– Что случилось? – спросила она.
Её нижняя челюсть слегка дрожала.
– Мою остановку проехали, – ответила Вероника, отряхивая рукав, хотя он был чистый.
– Но мы едем в парк.
– Я сообщил, – подал голос кондуктор. – Сразу же сообщил.
Он лежал на полу.
– Выпустите меня, – попросила Вероника.
– Выпускаю, – сказала вагоновожатая, вернулась в кабину и открыла двери.
Вероника вернулась по трамвайным рельсам. У своей остановки свернула во дворы. Почему-то вспомнилось, как Игорь безуспешно пытался прикурить. Интересно, получилось ли у него? А если нет, что он стал делать? Поплёлся в ночи покупать новую зажигалку? Позвонил соседям и попросил огня? Или соседке? Кажется, этажом ниже живёт какая-то шалава. Вероника ощутила что-то вроде изжоги. Ужасно захотелось позвонить ему и долго кричать срывающимся голосом. Вероника представила, как он молча выслушает и отключится. Оставит её наедине с её криком. И станет только хуже.
Лифт не работал. Он застрял где-то на верхнем этаже и с грохотом сам по себе открывал и закрывал двери. Пришлось идти по лестнице. Жила она на четвёртом этаже, но сейчас ей казалось, что топать придётся как до луны.
Она зашла в прихожую, тихонько закрыла дверь и некоторое время не дыша стояла в темноте. Прислушивалась к ударам своего сердца. Дождалась, пока ритм выровняется, включила свет и бросила на тумбочку ключи от квартиры. Из комнаты вышел мужчина с сибирским котом на руках.
– Наконец-то, мы с Васенькой ужасно волновались, – сказал мужчина, перехватив кота поудобнее. – Я два раза звонил. И писал. А ты не отвечаешь.
Вероника махнула рукой.
– Не слышала. Дурацкий трамвай погнал в парк. И увёз. Еле вышла.
– Зачем трамвай? От метро ведь пять минут идти.
– Я устала, как собака, – сказала Вероника. – Сил вообще нет.
– Прими ванну.
– Не хочу я ванну.
– А что ты хочешь?
– Ничего я не хочу.
Вероника стащила плащ и, как тряпку, повесила на вешалку.
– Если так волновался, мог бы выйти и встретить.
– Я собирался. Я даже в полицию позвонил.
– Это ещё зачем? – удивилась Вероника.
– Ну как. Я ведь переживал. И сказал, что моя жена сильно задерживается.
– И что они ответили?
– Тебе лучше не знать.
– Тогда и не говори.
